| X |
  |
В "Путешествия" | В "Чалму" | Гостевая |
|
Часть I. Утро в африканских джунглях
Наутро побудка была ранней. Еще не было семи, а мы, уже позавтракав, выехали на утреннее сафари. Манифисент надеялся, что, на сей раз, мы сумеем застать леопарда дома. Первой на нашем пути встретилась жирафа. Она, как и мы, тоже была ранней пташкой и с утра пораньше лакомилась покрытыми росой листочками. Это грациозное животное вновь вызвало во мне чувство восхищения его изяществом и элегантностью. Рыженький топи настороженно поднял уши: не помешаем ли мы ему завтракать? В небе медленно плыл бело-голубой воздушный шар, слегка покачивая корзину над темно-зелеными зонтиками акаций. Но вот и дерево, где хранил свою добычу леопард. Антилопа-импала исчезла, от нее остались только рожки да ножки. Значит, пятнистая дикая кошка кушать уже закончила. Где же она прячется? Неужели уже отправилась на новую охоту? Или лежит где-нибудь в высокой густой траве и переваривает пищу? Мы уж было собрались уезжать, как вдруг трава зашевелилась, будто по ней пробежал легкий ветерок. В воздухе быстро промелькнуло нечто белое и пушистое, оказавшееся кончиком мощного длинного хвоста, и внезапно мы сумели заметить гибкое тело – оранжевое с черными пятнами. Камуфляж был подобран великолепно: зверь настолько сливался с окружающей средой, что не сразу и разглядишь. Но что это? Вверх взметнулся еще один хвост. Значит, леопардов там двое. Едва примяв траву, они исчезли в купе деревьев, но все-таки мы их видели (как выяснилось позднее, только мы, больше они никому не показались). Все! Можно кричать «Ура!». Есть «большая пятерка»! А это, говорят, случается не так уж часто. Теперь можно было спокойно продолжать сафари. Мы послушали, как щебечет, приветствуя восходящее солнце, какая-то очаровательная черно-белая птичка. Остановились сфотографировать длинношеюю серо-голубую цаплю. И тут, прямо у дороги, увидели слона. Он тяжело шагал, ломая валежник и хлопая огромными ушами. Острые бивни, словно пики, охраняли его уязвимый хобот. Этот слон был большим и серым. А рядом с ним жевали молодые побеги пара слоних и два слоненка. Взошедшее солнце из серых превращало их в светло-коричневых, и они выглядели очень органично на фоне местного пейзажа. На большом камне посередине речки грел спинку маленький Тотоша или, может, Кокоша. Сами мы ему не представились, поэтому уточнять его имя не стали. Очаровательный пугливый олененок сорвался с места, едва заслышав приближение нашего джипа. Мы подъехали к речке, где лениво плескались бегемоты в окружении притворяющихся бревнами крокодилов. Манифисент что-то сказал о взаимовыгодной сделке, заключенной между аллигаторами и гиппопотамами, что они, якобы, чем-то помогают друг другу существовать и выживать. Бегемоты, как плотиной, перегородили реку, которая в сухой сезон выглядела не слишком внушительно. А во время ливневых дождей маленькая речушка превращается в широкий бурный поток. Именно в этом месте происходит «великое переселение народов» - сезонная миграция, когда десятки тысяч парнокопытных сплошным потоком уходят в Кению. Здесь же, когда приходит время, они возвращаются обратно в Танзанию. И вот при этом переходе их и ожидают гостеприимно распахнутые зубастые пасти крокодилов, куда загонщики-бегемоты направляют отбившихся от стада. Увидеть эту потрясающую картину в августе мы не имели возможности, зато понаблюдали, как переходят реку вброд полосатые зебры.
Часть II. Кому достался наш хлеб...
Но вот пришло время возвращаться в лагерь и собирать палатки. Мадженго и Манифисент, будучи профессионалами, управились быстро. Правда, Миша им все-таки немного помог. Пока ребята загружали джип, появилась возможность немного пофотографировать: сначала в кадр попала маленькая японочка, снимающая каких-то птичек и их гнезда. Объектив у ее фотоаппарата был едва ли не больше ее самой. Но тут в лагерь пожаловали гости: целая стая бабуинов высматривала нельзя ли им тут поживиться, чем бог пошлет. Бог послал им коробку, в которой хранились наши запасы хлеба. Большая лохматая бабуинка с малышом, крепко вцепившимся в ее спину, позируя, словно настоящая топ-модель, сначала отвлекла на себя Мишино внимание, а потом так быстро схватила добычу, что никто и глазом моргнуть не успел. Охранники было погнались за ней, но поздно: хлеба мы успели лишиться. И началась наша дорога обратно. Вереница джипов пылила по саванне, оставляя за собой длинный густой шлейф. На всякий случай, до выезда из национального праздника крыша джипа оставалась открытой – а вдруг по дороге встретим кого-нибудь еще. Конечно же, встретили. По пути нам вновь попалось великое множество больших газелей и газелей Томпсона, топи и антилоп. Торопливо прошмыгнула мимо нас, будто бы заложив руки-крылья за спину, птица-секретарь. Интересно, что за срочное задание дал ей ее босс?
Часть III. Ошибка немецкого профессора
Но вот и осталась позади граница между Серенгети и Нгоронгоро. Вскоре мы свернули в сторону, собираясь проехать по Олдувайскому ущелью. Здесь воочию можно наблюдать Великий африканский рифтовый разлом. Впечатляет, скажу я вам. В ожидании лекции решили перекусить. Достали коробку с ленчем (уже без хлеба, украденного наглыми бабуинами), и тут нас атаковали воробьи-попрошайки и какие-то еще бойкие канареечно-желтые птички. Распушив хвост, они храбро собирали крошки от кекса со стола. И тогда я решила проверить их смелость, на ладони протянув им еду. Испытание они выдержали на отлично, склевав полкекса прямо у меня с руки. Подошел работник музея, и, используя в качестве указки стебель какого-то растения, рассказал нам историю этого места. Название Олдувайского ущелья происходит от искаженного названия растения, которое показал нам экскурсовод. На самом деле, оно должно произноситься «олдупай», именно так называют его местные жители. Олдупай растет здесь повсюду, и из него жители ближайших деревень делают лекарство. А олдуваем обозвал его один немецкий профессор – видимо, он не расслышал правильного названия.
Часть IV. Люси в небе с бриллиантами
Всего в 25 км южнее Олдувайского ущелья находится область Лаетоли. Но там мы попадаем в совершенно иной мир. Здесь совершается перелет на 3.6 миллиона лет назад - на целых полтора миллиона лет раньше наших древнейших предков, живших и делавших первые каменные орудия в Олдувае. Во времена Лаетоли на исторической сцене впервые возникают прямоходящие австралопитеки, у которых пока еще не было каменных орудий, появившихся лишь миллион лет спустя. Ученые считают, что австралопитеки и есть недостающее звено в прямой эволюционной линии на долгом и трудном пути к Homo sapiens. Предки из Лаетоли, практически, не оставили нам никаких свидетельств, кроме окаменелых отпечатков ног – единственных, подобных человеческим, среди множества звериных следов. Ровно 3.6 миллионов лет назад произошло извержение вулкана Салдиман. По свежевыпавшему вулканическому пеплу и прошагали наши прародители, оставив на память свои следы. От первого из них, которого ученые называют G1, осталась одиночная цепочка следов. Второй, G2, прошел параллельно первому. А третий, названный G3, прошелся прямо по следам второго. В этом пейзаже древние были не одиноки: трехпалая лошадь пересекла следы австралопитеков, следуя в обратном направлении. Здесь же и следы заячьих лап. А в отдалении прошлись слон, жираф и носорог. Вот так и побывали мы в месте, где человечество в результате одного-единственного открытия в мгновение ока значительно состарилось. Раньше считалось, что самым древней прародительницей человека была маленькая Люси, которую в Эфиопии, где она была найдена, называют “Dinqnesh”, что означает «Прекрасная». Но именно в Олдувае были найдены отпечатки ног прямо ходящих австралопитеков, считающихся прародителями будущих Homo sapiens. Что касается Люси, то была найдена только половина скелета. Скорее всего, Люси жила не более 20 лет, весила меньше 30 килограммов, ростом была чуть выше метра. Откуда взялось имя Люси? Дональд Йохансон, антрополог из Университета в Чикаго, который её обнаружил, рассказывал: «Эта маленькая женщина без сомнения принадлежала к великому роду, и заслуживает собственного имени. Как-то вместе со всей экспедицией мы сели в кружок, слушая музыку Битлз. Кто-то тогда сказал: Давайте назовём её Люси". Как в песне “Люси в небе с бриллиантами“. Так она и стала Люси». Перед тем, как покинуть эту древнюю колыбель человечества и продолжить наш путь назад, к цивилизации, мы с огромным удовольствием пропели: Lucy in the sky with diamonds...
Часть V. Фотосессия с масаями и Кинолента дорог
По дороге просим организовать для нас возможность сделать парочку портретных снимков масаев – за дополнительную плату, разумеется. Останавливаемся возле одного, сидящего на обочине в красном плаще и с сучковатым посохом в руках. Выслушав нашу просьбу-предложение, он весьма высокомерно отказывается: мол, не дело это для настоящего масайского воина. Для этого есть «бома». «Бома» - это та самая показушная деревня, где мы побывали накануне. Приходится заезжать в уже знакомую нам деревню и вести там переговоры. Не без труда приходим к компромиссу, и Миша делает несколько фотографий – будем надеяться, что удачных. Теперь кинолента раскручивается в обратном порядке: вот смотровая площадка над кратером, сегодня тумана нет, и мы даже решаем вдвоем сфотографироваться на великолепном фоне. Вот красная грунтовка выводит нас на японское асфальтированное шоссе. Вот вдоль дороги появляются огромные баобабы, раньше знакомые нам лишь понаслышке. Как там в детском стишке: В естествознании я слаб, назвал я птицей баобаб... Снова яркие краски придорожных деревенских рынков. Смыкающиеся над головой арки тенистых деревьев. Велосипедисты, везущие на продажу огромные увесистые гроздья бананов. Стайки школьниц с трогательными косичками. Пестрые юбки плавно покачивающих пышными бедрами африканок с тюрбанами, плетеными корзинами, пластмассовыми ведрами или тазами на голове.
Часть VI. Жираф у Реки Москитов
А вот и место нашей последней ночевки на материке – лагерь «Twiga», что в переводе означает «Жираф». Этот лагерь гораздо более комфортабельный, чем предыдущие, в нем даже есть бассейн. Но бассейн сейчас нас мало интересует, для нас куда важнее, что здесь есть электричество. По нашей просьбе нас сразу же проводят в небольшой холл, где мы занимаем все имеющиеся в наличии розетки, чтобы зарядить нашу «проголодавшуюся» технику. После ужина вновь ведем задушевные беседы с Манифисентом, на сей раз о политике, о богатом культурном прошлом и о печальном будущем масаев. Удивительно, но даже наш относительно образованный гид наивно верит в сказки о каком-нибудь богатом американце или европейце, которые заберут бедного, но способного танзанийского мальчика или девочку к себе в семью или хотя бы спонсируют его учебу. А уж он потом поможет своим братишкам и сестренкам встать на ноги. Конечно, чудеса, может быть, в жизни и случаются, но что-то нам в них верится с большим трудом. Деревня, в которой расположен лагерь, называется Mto-Wa-Mbu, что в переводе означает «Река москитов». Хорошо бы намазаться репеллентом, но отыскать его при тусклом свете фонарика в недрах наших чемоданов, которые занимают практически всю территорию палатки, оказывается задачей невыполнимой, и поэтому приходится засыпать под непрерывный тонкий писк голодных кровожадных комаров.
Фотографии
|
